Болезни лосей

Болезни лосей мало изучены. Наибольшее число указаний приходится на; сибирскую язву, заболевание которой отмечалось в Прибалтике (Юргенсон, 1935), Мордовской АССР и Западной Сибири (Слудский, 1954) и в Якутии (Белык, 1948).

В некоторых случакх заболевание сибирской язвой принимало- массовый характер (обычно это совпадало с эпизоотией сибирской язвы среди скота) и от нее погибало большое число лосей, как это случалось в XVIII— XIX вв. в Прибалтике и в 1913—1914 гг. в Якутии.

Летом 1950 г. в ряде районов- Западной Сибири были найдены трупы лосей, погибших от сибирской язвы.. Известны также случаи заболевания лосей чумой рогатого скота, некробациллезом, эмфизематозным карбункулом, ящуром и «паршой».

Заболевание ящуром отмечалось у лосей в Ленинградской области. Случаи заболевания эмфизематозным карбункулом, по-видимому, имели место в Бузулукском Бору (Кнорре, 1953 и др.).

В Коми АССР домашние северные олени неоднократно болели некробадиллезом, однако за все время было зарегистрировано лишь 3 случая заболевания этой болезнью лосей (Г. Г. Шубин).

В Карелии из трупа лося были выделены кровепаразиты из сем. Piroplasmidae, вызывающие гемоспоридоз (Чиж и Баженов, 1951). В ряде случаев причины падежа лосей, как это было неоднократно в Прибалтике и в 1907 г. в быв. Олонецкой губернии. (Благовещенский, 1912), остались невыясненными.

На лосеферме Печоро-Илычского заповедника наиболее обычны желудочно-кишечные заболевания подсосных телят, что связано с нарушением их естественного кормового режима. Известны случаи гибели новорожденных от колибациллеза. Лосята болеют воспалением легких и почти всегда со смертельным исходом (Кнорре, 1953).

У американских лосей отмечались заболевания бруцеллезом (Корнер и Конелл, 1958) и туберкулезом, различные болезни дыхательных путей и органов, хронический лейко-энцефалит, актиномикоз, артриты, злокачественные опухоли.

В неволе были случаи гибели от некротического стоматита, вызваного Actinomyces necrophorus (Питерсон, 1955; Ритси и Эдуарде, 1958). Во время крупной вспышки эпизоотии бешенства в Альберте (Канада) в нее были вовлечены и лоси (Баллантайн, 1958).

Более 25 лет в США и Канаде остается загадочной «лосиная болезнь», в результате которой погибают многие лоси. Основные ее симптомы: животные утрачивают страх к человеку, делаются малоподвижными, движения становятся неуверенными, нарастают слабость и вялость, лось полностью или частично слепнет, перестает реагировать на прикосновение, мало ест; затем наступают паралич ног и гибель.

На заболевших бывает много клещей. Предположения о вирусном и бактериальном происхождении заболевания не подтвердились (Питерсон, 1955; Бенсон, 1957). У лосей, обитающих в Палеарктике, обнаружено 38 видов паразитических червей (трематоды, цестоды, нематоды), относящихся к 16 семействам.

В отношении ряда видов лось является облигатным хозяином (Alcefilaria abramovi1, Nematodirella alcidis, Spiculopteragia aids и Verestrongylus alces).

Часть видов как паразиты лося известна на всем протяжении ареала лося в Евразии {Paramphistomum cervi, личинки Taenia hydatigena и др.), тогда как A. abramovi и Parabronema skrjabini найдены лишь в Восточной Сибири, a Fasciola hepatica и Parafasciolopsis fasciolaemorpha только в Европе.

Некоторые гельминты, из. числа имеющих широкий круг хозяев, у лосей отмечались только в зоопарках (Рыковский, 1957). К числу наиболее тяжелых гельминтозов относятся трихоцефалез (в зоопарках) и парафасциолопсоз (в природных условиях).

При заражении лосей власоглавами Trichocephalus интенсивность инвазии по имеющимся данным нередко достигает 5000 и более экземпляров, что приводит к сильному исхуданию животных или даже к гибели (Рыковский, 1957; Малышев, 1958). При интенсивной инвазии P. fasciolaemorpha (до 19 тысяч экземпляров) нарушается нормальное функционирование печени, что также может вызвать смерть лося.

В некоторых случаях весьма высокой бывает интенсивность заражения лосей Paramphistomum cervi — до 9 тысяч экземпляров. Личинки двух последних видов гельминтов развиваются в водной среде. В засушливые годы, когда большинство мелких водоемов пересыхает, и лоси концентрируются возле ограниченного числа глубоководных пойменных водоемов, в изобилии заселенных промежуточными хозяевами, интенсивность заражения лосей этими гельминтами заметно возрастает (Рыковский, 1957).

К числу распространенных гельминтов лосей должны быть также отнесены: Elaphostrongylus panticola, Dictyocaulus, Echinococcus, Nematodirus, Oster- iagia, Moniezia и др. Многие виды гельминтов лося — общие с сельскохозяйственными животными. Ряд видов гельминтов, широко распространенных у американских лосей, например Wehrdikmansia cervipedes, у наших лосей неизвестен (Питерсон, 1955; Ритси и Эдуарде, 1958).

Среди различных причин смертности лосей значение гельминтозных заболеваний в целом невелико. В природных условиях высокая интенсивность инвазии бывает в сравнительно редких случаях; у многих лосей при не слишком тщательном осмотре гельминтов совсем не обнаруживается (Кнорре, 1953; Абрамов, 1954).

В рубце лосей обитает ряд видов инфузорий (Догель, 1934 и др.). Известен случай заражения дикого лося клещом-накожником Psoroptes equi (Ульрих; цит. по Дубинину, 1955).

В зоопарках на лосях находили зудневого клеща Acarus siro, переходившего на них с других копытных (Дубинин, 1955). Из двукрылых паразитов наибольшее значение для лося имеет носоглоточный овод (Cephenomyia ulrichi; на Дальнем Востоке он представлен особой формой С. и. kaplanovi), по-видимому, паразитирующий на всем пространстве ареала лося в Евразии. Массовый лёт этого овода бывает в июле—-августе, иногда захватывает и часть сентября. Личинки паразитируют в носоглотке. Весной на Сихотэ-Алине они были обнаружены у всех добытых лосей.

Выпадение их происходит в июне—начале июля (бассейн Печоры, Сихотэ-Алинь). При большом (100 и более) количестве личинок затрудняется дыхание и принятие пищи, отмечается запоздание линьки и сильное истощение, в редких случаях гибель лося (чаще погибают годовалые).

Личинки хорошо развиваются в сухой почве, в связи с чем наиболее сильное заражение ими лосей бывает на следующий год после сухого лета (Капланов, 1948; Грунин, 1957; Кнорре, 1957). В носоглотке лося паразитируют также личинки овода Pharyngomia picta, поражающего многие виды копытных.

Кожные оводы (Hypoderma alces, Н. acteon) как паразиты лося известны главным образом из западных (Прибалтика) и восточных (Забайкалье, Сихотэ-Алинь) частей ареала. Очень досаждают лосям слепни (большое число видов), являющиеся к тому же и переносчиками сибирской язвы.

От их укусов на задних ногах лося образуютя кровоточащие раны. Массовый лёт слепней происходит с середины июня по август включительно (Капланов, 1935; Туров, 1953 и др.).

Остальной массовый гнус (комары, мошки, мокрец) имеет меньшее значение, чем оводы и слепни, однако от его обилия и активности во многом зависит летнее стационарное распределение, а также поведение лосей (см. раздел «Суточная активность»); отрицательно влияет он и на упитанность лосей.

На лосях, убитых в горах Сихотэ-Алиня, во множестве встречались мухи кровососки семейства Hippoboscidae, а также клещи (главным образом, Ixodes persulcatus), от которых тело животных было сильно изъязвлено (Капланов, 1948). В ряде районов на лосях паразитирует оленья кровососка Lipoptenacervi. Конкурентами лося в разной степени являются многие растительноядные животные. Более серьезное значение при большой численности могут иметь ондатра (выедает водную растительность) и олени рода Cervus.

С размножением в Беловежской Пуще благородных оленей и большой численностью других видов копытных связывают сокращение численности здесь лосей, наблюдавшееся в начале XX в. Действительно, в 80-х и 90-х годах XIX в. лоси в Пуще очень размножились, но затем, без существенного вмешательства со стороны человека, численность их быстро пошла на убыль: в 1898 г. в Пуще насчитали 775 лосей, в 1901 г.— 700, в 1902 г.— 450, в 1904 г.— 340, в 1907 г.— 222, в 1914 г.— 58. Условия для жизни лося и других копытных в этот период в Пуще были мало благоприятны, так как хороших древеснокустарниковых кормов было недостаточно.

Среди лосей нередко встречались особи с признаками дегенерации, рогами без лопат и т. п. (Карпов, 1903; Врублевский, 1912, 1927 и др.) К серьезным конкурентам лося иногда относят зайца-беляка (Теплова, 1947), что вряд ли верно, так как заяц стрижет ивы в более низком ярусе, чем лось, и больше питается мелкой порослью.

При чрезмерно высокой численности лосей, независимо от наличия или отсутствия других видов копытных, эти животные и сами могут истощить зимнюю кормовую базу, и тогда их численность начинает снижаться: часть лосей, очевидно, откочевывает, в популяции падает величина приплода, иногда возрастает смертность.

В Окском заповеднике (24 тыс. га) к 1945 г. плотность популяции лосей достигла 20,2 на 1000 га, но затем снизилась до 13— 15,8 (Козлов, 1954), а к 1951 г. даже до 8,8 и лишь после этого несколько поднялась (11,5 в 1952 г. и 12,3 в 1953 г.); в отдельных участках на западе заповедника она достигала рекордной цифры — 34,4 (Л. П. Бородин).

В Приокско-Террасном заповеднике (4,8 тыс. га) в 1952—1955 гг. на 1000 га приходилось в среднем 20—25 лосей, в последующие два года этот показатель понизился до 16—17 (Александрова, 1957). В обоих этих заповедниках серьезных конкурентных видов копытных практически не было, так как пятнистый олень (Окский заповедник) и зубр (Приокско-Террасный заповедник) были для этого слишком малочисленны.

Аналогичные явления наблюдались и в других частях ареала лося, причем в зависимости от местной ситуации: распределения зимних и летних стаций, состояния кормов (особенно зимних), высоты снежного покрова, наличия конкурентных видов и хищников, укрытий, мест спасения от врагов и гнуса и т. п, критической величиной популяции лося могли быть разные показатели: от 1—5 до 1.5—20 голов на 1000 га.

Емкость угодий в отношении лося бывает значительной лишь на определенных стадиях сукцессии леса, далеких от климакса. Например, в первые годы после уничтожения леса (огнем, в результате рубки или размножения вредителей) эти угодья могут служить лишь местом летней пастьбы лося. В дальнейшем, по мере появления поросли осины, березы, козьей ивы и подроста сосны, гари и лесосеки становятся хорошими зимними пастбищами лося, особенно если поблизости от них сохранились участки старого хвойного леса, где животные могут найти укрытие.

Такое положение сохраняется 10—20 лет (меньше на юге и дольше на севере, где лес растет медленнее), после чего лес начинает стареть для лося, в нем уменьшается не только количество доступного зверю зимнего корма, но и снижается качество его. В Архангельской области лесосеки в первые 10 лет могут служить лишь летним пастбищем лося, зимой они не используются и становятся хорошими зимндаш стациями этого вида примерно с 20 лет, когда в них улучшаются защитные условия и бывает много древесного корма (Лебле, 1953).

После 40 лет емкость этих угодий в отношении лося опять падает, так как корма становится меньше. В провинции Онтарио (Канада) наиболее кормными для лося считают гари на относительно ранних стадиях возобновления леса — до 15 лет, когда их емкость достигает 16 лосей на 1000 га.

В. возрасте 16— 30 лет емкость возобновляющегося леса оценивают в 8 лосей на 1000 га, в 31— 45 лет — 4 головы, а после 45 лет— 1 (Кринган, 1958). В многоснежных таежных областях динамика численности лося определяется не столько общими кормовыми ресурсами данной местности, сколько запасами древеснокустарниковых кормов по рекам, к которым приурочены зимние стойбища лосей (Кнорре, 1953).

Весьма вероятно, что огромные изменения в северных границах распространения лосей и численности этих животных во многих районах, неоднократно отмечавшиеся в нашей стране, были вызваны не только прямым истреблением и последующим расселением лосей из смежных областей, где они сохранились, но и стимулированы изменением емкости угодий в результате огромных лесных пожаров (бассейн Печоры, Западная Сибирь) и массовых рубок леса (центральные районы европейской территории СССР, бассейн средней Волги).

Климатические изменения в данном случае, по-видимому, имели лишь второстепенное значение, хотя в отдельных случаях они и могли оказать известное влияние на этот процесс (например, способствовать лесным пожарам в засушливые годы и препятствовать им в сырые годы, одновременно затрудняя или благоприятствуя возобновлению леса). Так, Врангель (1841; цит. по изд. 1948 г., стр. 280), описывая поездку летом 1822 г. в низовья Колымы, указывает в отношении одного из ее левобережных притоков — р. Филипповки (впадает в Колыму ниже Большого и Малого Анюев): «Филипповская долина в прежние времена славилась множеством сохатых, или сибирских лосей. Большой лесной пожар 1770 г. разогнал их, но впоследствии, когда лес снова начал подрастать, они опять появились и в короткое время так размножились, что в 1812 г. редкий охотник не убивал здесь полдюжины сохатых.

Десятеро жителей из деревни Пантелеевки на свою долю застрелили семьдесят. Нельзя утвердительно сказать, по какой причине после того сохатые опять исчезли, но упоминаемая мной была последняя счастливая охота. В наше пребывание появление сохатого в Колымском округе почиталось уже редкостью и составляло эпоху в охотничьем промысле.

На Омолоне и к югу оттуда лоси еще водятся, но в малом количестве». Бутурлин (1913), посетивший бассейн р. Колымы в 1905 г., отмечает, что в ее дельте лоси были «при стариках»; в 70—80-х годах они здесь не водились, но в последнее время появились вновь.

Состав популяции лося изучен лучше, чем большинства других диких копытных. Среди новорожденных соотношение полов сильно колеблется, но, по-видимому, в среднем имеет место некоторое преобладание самцов, хотя по отдельным районам и годам картина может быть прямо противоположной. В 50 пометах лосят из разных районов страны самцов было 56%, самок 44%, в том числе в Бузулукском Бору (17 телят) самцов оказалось лишь 30%, а в Печоро-Илычском заповеднике (14 телят)— 79% (Кнорре, 1949).

Позже в большем материале по Печоро-Илычскому заповеднику среди молодых самцов было 62%, самок 38% (В. П. Теплов). Там, где лосей не бьют, соотношение полов во взрослой популяции обычно выравнивается, приближаясь 1:1, чаще с некоторым преобладанием самок. Очевидно, это должно зависеть от более высокой смертности самцов в результате сильного истощения за время гона, большей подвижности и, по-видимому, меньшей осторожности, а также случаев гибели после драк из-за самок.

В Лапландском заповеднике среди лосей, задавленных медведем, самцов оказалось 67%, самок 33% (Насимович и Семенов-Тян-Шанский, 1951). В Печоро-Илычском заповеднике среди 19 лосей, погибших от разных причин, самцов также было несколько больше (10), а в Бузулукском Бору из 12 лосей, погибших от разных причин, самцов было 8 (Теплов, 1948).

В Лапландском заповеднике среди лосей в возрасте старше года соотношение полов за период июнь—декабрь оказалось близким 1 : 1 (97 самок и 96 самцов; Семенов-Тян-Шанский, 1948). В Печоро-Илычском заповеднике при учете на стойбищах в 1938—1948 гг. пол определили у 2330 лосей в возрасте старше года; самцов оказалось 52%, самок 48% (Жарков, 1952).

В Приокско-Террасном заповеднике при зимних учетах в 1953—1955 гг. количество самцов среди лосей в возрасте старше года колебалось от 38 до 48% в разные годы, самок соответственно от 62 до 52% (Александрова, 1957). В Литовской ССР при аналогичных учетах самцов было в среднем 42%, самок — 58% (В. А. Бергас).

В 10 областях на европейской территории СССР зимой 1943/44 г. самцов оказалось в среднем 42% (39—45%), зимой 1945/46 г.— 43,8% (Данилов, 1949). При выборочном отстреле естественное соотношение полов может быть сильно нарушено. Например, в начале 10-х годов в охотничьем хозяйстве близ нынешнего Красного Села (Ленинградская область) на 294 самки при- ходилосъ лишь 60-самцов, или 1796 общего числа взрослых лосей.

В результате участились случаи покрытия самок молодыми и, по-видимому, не всегда полноценными производителями, приплод был очень низким (6,3%), неоднократно отмечались случаи дегенерации (Саблинский, 1914). Количество лосят в популяции больше в начале лета и меньше зимой. Смертность лосят выше всего в первые 1—2 месяца их жизни (Кнорре, 1953).

К середине зимы отход среди лосят на европейской территории СССР достигает 50% (Данилов, 1949). В Печоро-Илычском заповеднике к сентябрю— октябрю погибает около 35% всех лосят, а за первые 10 месяцев до 60% (Тепловы, 1947). В Печоро-Илычском заповеднике в июне—августе лосят в популяции в разные годы было 18%, в среднем 21% (Теплов, 1948), зимой при учете на стойбищах от 7 до 23% (Жарков, 1952). Молодых в приплоде меньше после многоснежных зим.

При учете лосей в 10 областях на европейской территории СССР количество телят в популяции зимой 1943/44 г. колебалось от 25 до 33%, составив в среднем 27%, зимой 1945/46 г. оно было-равно 23,9% (Данилов, 1949). В Татарской АССР зимой в различные годы (1944—1950) молодых лосят было 26—29% (Асписов, 1955), а в Литовской ССР 17—22% (В. А. Бергас), в Лапландском заповеднике в июне—декабре в среднем 21% (Семенов-Тян-Шанский, 1948).

Кнорре (1953) считает, что в тех случаях, когда приплод составляет 20% и больше, производительная способность популяции лосей высокая, при 15% она должна расцениваться, как средняя, а при 10% и меньше, как низкая. В Канаде, прирост популяции лосей за год в редких случаях может превышать 20%, в среднем же он составляет около 16% (Питерсон, 1955).

_{Литература. В. Г. Гептнер, А. А. Насимович, А. Г. Банников. Млекопитающие Советского Союза, том первый. Парнокопытные и непарнокопытные. Под редакцией В. Г. Гептнера и Н. П. Наумова}

AOF | 07.10.2022 13:24:05